Я – ваш знакомый серый воробей,

Такой, каких тут обитает тьма.

Сегодня я услышал от людей,

Что, наконец, закончилась зима!

Дождался, дотерпел и додрожал,

Наголодался, насквозь весь промёрз,

Но Родину не предал, не сбежал,

Когда во всю свирепствовал мороз!

Из тёплых стран вернутся мудрецы,

Сумевшие зимою улизнуть,

И будут петь халявщики- скворцы,

Как всем на крыльях принесли весну.

И ветерана зимних холодов

Прогонят из скворечни, как всегда.

Я к повороту этому готов,

Но где же справедливость, Господа?!

Нет, я чту теперь документы:

Договоры, уставы, пакты.

Только веские аргументы.

Только хрустко сухие факты.

Можешь хмуриться большелобо

И сощуривать взгляд медузий –

Я упорно взрослела, чтобы

Не питать никаких иллюзий.

И теперь, когда слита щелочь

И промыты кривые колбы:

Ты неслыханнейшая сволочь.

Ты прекрасно мне подошел бы.

Злополучно, многострадально,

Изумительно и упруго –

Мы ведь скроены идеально,

Исключительно друг для друга.

Черный с белым, кровавый с синим

Мы б лучились таким сияньем!

Как же там?.. – я была бы инем,

Ты, понятно, суровым янем.

Это было столь очевидно,

Что добром не могло кончаться –

Мы раскланялись безобидно.

Мы условились не встречаться.

Шутим в письмах о грозной мести,

Топим в лести и ждем ответа.

Мы так счастливы были б вместе,

Что и сами не верим в это.

                                         Вера Полозкова

Я теперь гоняю солнце, как мячик,

Я не кошка теперь, а тучка.

Что же ты хозяйка, все плачешь -

Ты же видишь — мне здесь лучше.

Шерсть пушистей и лапы мягче...

Здесь трава — куда зеленее.

Только ты опять по мне плачешь,

Ты не веришь — мне здесь милее...

Облака плывут, как ангоры,

Тень бежит вдоль дорог-улиц,

Я уже, вообще-то, вернулась!

По цветной крадется дорожке,

И по радуге с ним могут

Возвращаться на землю кошки...

Гром далекий мурчит песню,

С шерсти искры летят — грозою -

Веришь, нет — мы с тобой — вместе,

Каждый день, каждый миг — с тобою...

Здесь я — облаком белым-белым

Все играю с клубком желтым -

Посмотри же скорей в небо.

Я с тобою. Не плачь. Что ты...

Ведь Город ее понимал как никто другой

Мы дикие кошки, сидящие в клетках,

Привязаны бытом. И чем-то ещё.

И этим вот «чем-то» привязаны крепко.

И ластимся шёрсткою, нежной, как шёлк.

Привыкли к прогулкам в десятках «квадратов».

Приучены к мискам и чистке лотков.

Почти что смирились. Но изредка матом

Мяукаем, сидя одни под замком.

Бывает, и когти наточим, и ночью

Решаем скопившийся ворох проблем.

Что в лапы попало – разорвано в клочья.

А после – свернёмся клубком у колен.

Мы дикие кошки, опасные твари.

Мы терпим, пока нам удобно терпеть.

Пока мы незримо повязаны в паре.

Пока, в идеале, не разлучит смерть.

                                                Юлия Мурмых

О вкусах не спорят. О них — рисуют,

поют, изливаются в гневной прозе...

Меня же — такую во всём косую -

о них никогда и никто не спросит.

Поэтому я зарифмую вкусы

и плюхну стихами на дно фужера.

Разлито и подано. Пейте уксус

сбродившей во мне прошлогодней веры.

                                                 Мария Петелина

Тише, за нами крадутся тени,

вооруженные до зубов

неотвратимостью совпадений,

определяющих нелюбовь,

непонимание, невозможность

слышать себя в городской глуши…

Мы одиноки и осторожны.

Однажды мы все-таки убежим.

                                                          Кот Басе

Никто никому не нужен,

поскольку до капли выпит.

Становится слишком душно

и хочется окна выбить,

чтоб выйти за рамки фальши,

сквозящей в случайных взглядах…

Я знаю, что будет дальше.

Не надо.

Дождь… Мне так часто стал сниться дождь...

Гулкая дробь по карниза краю...

Звук бесконечно на пульс похож -

Тих, равномерен, непререкаем...

Хочется просто побыть собой

В мирном уюте пустой квартиры...

Чтобы выстраивал дождь седой

Стену воды, между мной и миром...

Миром, где правду убила ложь,

Миром, где жажда наживы душит.

Дождь… Мне так часто стал сниться дождь...

Слёзы Христовы по нашим душам...

                                    Неждана Юрьева

Я чей-то сглаз и чей-то оберег
Кому награда, а кому расплата
Я чья-то позабытая навек.
Зато незабываемая чья-то.

Я чей-то мимолетный эпизод
На миг один и чья-то бесконечность.
И чей-то отворот и поворот
Ошибочный как всякая беспечность.

Я чьих-то глаз усталых полукружья
И чья-то возвращенная улыбка
И чье-то напускное равнодушье
Жестокое как всякая ошибка.

Я чья-то ледяная мерзлота
И чье-то потепление глобальное
Я чья-то пропасть, чья-то высота
Я — подвиг, я — предательство случайное.

Я чьих-то рук ночная неприличность
И чья-то непроявленная суть
Я чья-то боль. Я чья-то безразличность.
Я чей-то рок. Я чей-то Млечный путь.

Я чья-то даль и чьи-то небеса
И чья-то первая любовь, твоя быть может
Пусть это знание тебе спастись поможет
Ведь я — порушенная вера в чудеса.

Услышать Женщину, когда она молчит...
Задача, непосильная для многих.
Но… Кто умеет Сердцем говорить,
Поймёт — перебивать её не стоит.

Что можно слышать в этой тишине?
Немой упрёк иль пылкое признанье?
Надрывный плач или весёлый смех?
Восторг, а может, разочарованье?

Услышьте то, о чём она молчит -
Душою, Сердцем, только не ушами.
Ведь к этой тайне есть свои ключи:
Она молчит, но говорит… глазами.

                                                              Олеся Саган